Приступа Владимир Иванович родился в  1956 году.

В конце 70-х годов окончил с красным дипломом Полтавский инженерно-строительный институт по специальности "Архитектура". В 1984 г. был принят в Союз архитекторов СССР. Поступил по направлению в архитектурно-планировочную мастерскую Головного проектного института "КрымНИИпроект", с 1988 по 1996 годы работал начальником этой мастерской.

Крымские архитекторы помнят Владимира Ивановича Приступу как креативного и вдумчивого коллегу, понимающего ценность архитектурного взгляда на обустройство природной жемчужины - Южного берега Крыма. Он отстаивал честь и право талантливых архитекторов на авторский взгляд и творческое присутствие на крымской земле. 

Вечная ему память и благодарность за деятельную творческую жизнь от профессионалов. 

Ушел из жизни Владимир Иванович Приступа

Художница из зазеркалья: как талант и боль Зинаиды Серебряковой изменили искусство.

В России отмечают 141-летие со дня рождения художницы Зинаиды Серебряковой

141 год назад, 28 ноября 1884 года, родилась Зинаида Серебрякова – одна из первых в России женщин, которые добились признания в живописи. Всю жизнь она писала портреты – самой себя, сыновей и дочерей. Иногда интерес к отражению становился способом выжить. Рано потеряв мужа, художница пыталась прокормить четверых детей в разгар гражданской войны. Чтобы спасти любимых от голода, разлучилась с ними, а вернуться на родину не смогла. 

Зинаида Серебрякова – представитель знаменитой творческой династии. Её дедушка был архитектором, дядя Александр – художником. Графикой в молодости занималась и её мать. Отец же, Евгений Лансере, создавал скульптуры животных. 

В юные годы  лето будущая художница проводила за книгами, музыкальными инструментами, домашним театром и живописью в имении Нескучное Курской губернии. Для семьи Бенуа-Лансере рисовать было «так же естественно, как и дышать»

Источник: dobro.press Автор: Дарья Елина

Как хорошо известно, модерн одержим мифом о прозрачности: прозрачности себя для природы, себя для другого, всех себя для общества, и все это репрезентируется, если не конструируется, от Иеремии Бентама до Ле Корбюзье, через всеобщую прозрачность строительных материалов, пространственную проницаемость и свободный поток воздуха, света и физического движения. Как отмечал Зигфрид Гидион в работе «Архитектура во Франции» года: "Дома Ле Корбюзье определяют себя не через пространство и не через форму: они пропускают через себя воздух! Воздух становится конституирующим фактором! Для этого следует полагаться не на пространство или формы, а только лишь на взаимосвязь и взаимопроникновение! Есть только единое, неделимое пространство. Границы между интерьером и экстерьером рушатся." 

Вальтер Беньямин, включивший эту цитату в свою монументальную коллекцию «Пассажи», услышал в этом стремлении к прозрачности смертный приговор древнему искусству обитания: "В отпечатке этого поворотного момента эпохи записано, что прозвучал смертный приговор обитанию в старом смысле — обитанию, в котором превалировала безопасность. Гидион, Мендельсон, Ле Корбюзье превратили человеческое жилище прежде всего в пространство, проницаемое для всевозможных сил и волн воздуха и света. То, что здесь готовится, свершается под знаком прозрачности."  На другом уровне прозрачность сделала машину архитектуры открытой для инспекции — ее функции выставлены напоказ, как на анатомической модели, ее стены не скрывают секретов; истинное воплощение общественной морали. В этом же ключе Андре Бретон критиковал герметизм Гюисманса и интериорность символизма: "А я буду по-прежнему жить в своем доме из стекла, где в любой час можно видеть, кто приходит ко мне в гости; где все подвешенное на потолках и стенах держится словно по волшебству; где по ночам я отдыхаю на стеклянной кровати со стеклянными простынями и куда рано или поздно явится мне запечатленное в алмазе «что я есмь».  Источник:pravilamag.ru